Карина ВотСон

-1-

* * *  * * *  * * *

Наш милый городок, возникший ещё в VII-м веке, – типичный образец баварского рококо. Тихий и сказочный. Он весь просто утопает в пёстрой зелени деревьев, над которой ярко блестят купола и шпили соборов, частично разбавленные рыжими черепичными крышами домов. Чистые, аккуратные улочки, вымощенные брусчаткой, усеяны фахверковыми[1] домами местных бюргеров[2], украшены беседками и крохотными палисадниками. Такое себе буйство красок. Взглянув на всё это с высоты птичьего полёта, сбивается дыхание и замирает сердце.

Даже несмотря на XXI-й век средневековая красота поселения, сохранившаяся за прошедшие столетия, просто завораживает. Для пущей убедительности скажу, что наш городок порой называют «Франконским Римом», хотя, у нас нет Колизея, и окна не выходят на Ватикан. Просто наш «райский островок» находится в живописной долине, окружённой семью холмами. Отсюда и сравнение.

А ещё Бамберг называют «маленькой Венецией», и тут я не стану убеждать вас в обратном.

 

Жаркий августовский день приближался к своему неизбежному финалу. Безветренная погода ещё больше придавала этой странной тишине напряжённости и даже какой-то мистики. Аккуратная чистая улочка, приютившая по обе свои стороны сказочные домики, очень похожие друг на друга, казалась безлюдной. Нигде ни души, как в постапокалиптическом фильме. И не потому, что за день солнце от всей души нагрело привычную каменную кладку, как в новой части города. Нет, на этой улице, собственно, и дороги-то не было как таковой, её заменяла водная гладь реки, протекавшей через всё поселение. Бело-коричневые каменные домики, частично обшитые деревом, лоджии и балконы которых были щедро украшены множеством подвесных горшков с пёстрыми цветами и клумбами с зеленью, в основном стояли к воде так близко, что перед фасадом не было ни дюйма почвы, а лишь маячили причалы с разноцветными лодками.

На пороге одного из таких таунхаузов, стоявшего немного дальше большинства себе подобных от водной глади, собралась небольшая группа людей.

– Катарина, задумайся пока не поздно. Годы идут, а ты уделяешь время только своему цветочному магазину, – седовласая старушка с укором поглядела на хрупкую рыжеволосую женщину с ядовито-зелёными глазами.

– Мам, не начинай, пожалуйста. Чему тут ещё внимание уделять? Мой свадебный салон загнулся так же быстро, как и моя личная жизнь. Что есть, то есть и от правды не сбежишь. И теперь я забочусь лишь о безбедном будущем для своей дочери.

– А о своём будущем ты когда планируешь начать заботиться?

– А что с ним не так?

Милая старушка в ответ устало покачала головой, а её спутник с серебристыми волосами лишь молчаливо наблюдал за происходящим:

– Ирме нужен отец!

– Ох, мама, ты отстала от жизни, Ирме уже скоро муж будет нужен, ей сегодня восемнадцать исполнилось, так, к сведению, если ты не заметила ещё.

– И тебя совершенно не смущает то, что твоя дочь раньше тебя в дом приведёт мужчину?

Катарина хотела возразить но, услышав за спиной тихие крадущиеся шаги, замолчала и обернулась к источнику шума. Рядом с ней на пороге мило улыбаясь и невинно похлопывая чёрными ресницами, окаймляющими такие же ядовито-зелёные глаза, возникла юная девушка:

– Я пропустила что-то интересное? – она поравнялась с Катариной и игриво поправила идеальные кудряшки рыжих волос.

С расстояния в несколько метров любой бы мог поклясться, что перед ним сёстры-близнецы, и никто не винил бы его за ошибку. Лишь только достаточно приблизившись к ним, становилось заметно, что единственное различие странной парочки заключалось в возрасте, и то, не столь очевидном.

– Мы говорили с твоей бабушкой о том, что юная девушка должна больше времени проводить со своими сверстниками, а не ухаживать за стариками на своём собственном дне рождения, – в огненных волосах Катарины запутался последний лучик жаркого солнца, а в ядовитых глазах на мгновение вспыхнул пламенный отблеск.

– Д-а-а? А мне показалось на мгновение...

– Просто показалось или ты плохо расслышала? – мать внимательно всмотрелась в свою идеальную копию и вызывающе приподняла одну бровь. – Если у тебя возникли внезапные проблемы со слухом, то можем завтра же сходить к доктору.

– Я тут... – Ирма хотела выдвинуть перед собой прочную стену оправданий, но сбилась с мысли. Внезапно выскочившая из кустов маленькая зеленоватая ящерица прямо-таки прилепилась к её ноге. Пару минут девушка пыталась сбросить её с себя без помощи рук, но не тут-то было – зверушка держалась, как приклеенная, и лишь болтала длинным хвостом при каждом взмахе да меняла цвет. – Эх, ну, м-м-м, да отстань ты от меня, мелочь пузатая, – Ирма брезгливо взяла пресмыкающееся двумя пальцами, и поднесла к лицу. Как так? На мгновение девушке показалось, что ящерица внимательно смотрит ей в глаза. Что за глупость? – Хватит меня преследовать, порядочным девушкам непозволительно заводить сомнительные знакомства с подозрительной живностью неопределённого рода!

Родственники молча наблюдали за этой странной сценой до тех пор, пока Ирма не посадила ящерицу назад в траву. И тут понеслось.

– Тоже мне Эйс Вентура, только балетной пачки не хватает...

– Катарина, как тебе не стыдно, – седовласая старушка укоризненно покачала пальцем. – Будь снисходительной к дочери, ты же знаешь какая она у нас любознательная.

– Вся в бабушку. Никак не хочет понять, что есть личные вещи и темы...

– К чему такие философские высказывания? Скажу проще и доходчивее: я бы не подслушивала, если бы вы мне хоть что-то рассказывали! – надула губки Ирма. Пусть она и была самой юной среди присутствующих, но с демонстративными проявлениями эмоций справлялась лучше всех. – Надоели ваши тайны, как «внутренние», так и «внешние». Пора бы нам всем сесть за стол переговоров и разобраться со сложившейся ситуацией.

Обстановка накалилась до предела, капканы были ловко расставлены по местам. И ждать долго не пришлось, старшие поколения приступили к «разбору полётов»:

– Мама, тебе не кажется, что впутывать во всё это свою единственную внучку безрассудно и подло? Мало того, что сама всё время пытаешься вмешиваться...

– А как не вмешиваться? Ты разве не видишь, что сделала со своей жизнью? Для кого ты себя хранишь пятнадцать лет? Принцев нет! А вот подходящая партия у меня для тебя есть: не женат, неглуп, серьёзно относится к жизни и деньгам, заботлив и аккуратен, умеет готовить и любит детей.

– И для такого идеального кандидата так мало «не»? Или ты просто забыла ещё упомянуть «некрасив, немолод, не пьёт ничего, кроме успокоительных, не ест ничего лишнего, за исключением таблеток, никому не нужен по причине того, что...

– Так, мои милые дамы, не хотелось бы нарушать гармонию, но нам с мамой пора домой, – впервые вмешался в их разговор старичок.

И ни для кого не станет неожиданностью, что его никто не услышал. Нет, не из-за шума и криков. Разговор между матерью и дочерью протекал довольно тихо и сдержано, в размеренном темпе и без излишней эмоциональности, не считая лёгкой иронии и скептицизма. Не было оскорблений и попыток унизить собеседника, просто по очереди на обозрение излагались общедоступные факты.

Со стороны они больше походили на двух учителей, пытающихся объяснить всю суть разносторонности вероятных точек зрения банальной эрудиции умственно-отсталым первоклассникам.

– Не переживай так, пожалуйста, у меня довольно насыщенная и разнообразная личная жизнь. Вспомни, ты только родила меня в тридцать шесть, а я к этому времени уже и замужем побывала, и дочке восемнадцать успела отметить!

– Именно побывала. А я до сих пор ещё там. И тебе советую взяться за ум и найти мужа. Не хочешь мужа – найди жениха, хоть временного, я возражать не буду...

– Завтра же закажу себе медаль, – чёткий и размеренный бас заставил женщин замолчать и, в нависшей тишине, все три пары глаз вопросительно уставились на единственного мужчину в их семье.

– Август, ты охрип?

– Папа, ты о чём?

– Дедушка?

Старичок демонстративно прочистил горло:

– Не волнуйтесь так, – он продолжил обычным голосом: – просто в экстренных ситуациях нужны такие же экстренные меры. И чудо свершилось – вы умолкли. Сколько можно говорить об одном и том же, как заезженные пластинки? Поддайтесь уже хоть кто-нибудь...

– А медаль тебе зачем? – поинтересовалась внучка посреди примирительной речи.

– Ах, ну да. Ты права, тут не медаль нужна, а орден, и не один.

– За что?

– За непоколебимость.

– И что ты этим хотел сказать, милый мой? – старушка упёрлась кулаками в бока.

– Да, собственно, ничего нового. Просто хотел обратить ваше внимание на то, как мне с вами повезло. Если бы с таких извращённых пыток начиналась подготовка в армии, то у нас бы вокруг не мужчины были, а орлы.

– Ага, на орнитологию потянуло. Надеюсь, это не признак старческого маразма, – старушка аккуратно убрала волосы со лба. – Но, ты прав, мой пернатый друг, теперь нам действительно пора домой, буду награждать тебя за твою «непокоБелимость».

Старики незамедлительно попрощались и уехали. Катарина помахала рукой им вслед, и устало сжала виски. Почему-то у неё всегда вызывало головную боль любое упоминание о предстоящих избранниках. А юная Ирма лишь невинно пожала плечами и последовала за матерью.

На посеревшем от времени сумеречном небе не было ни единой тучки, и лишь над их домом висело какое-то тёмное облако.

 

* * *  * * *  * * *

– Мам, тебе помочь? – Ирма посмотрела на гору посуды в мойке, – я уже закончила пылесосить.

– Если у тебя нет иных планов на вечер – приступай, если есть – жду тебя домой не позже десяти вечера, – мама поставила очередную тарелку на сушилку для посуды. Ирма примостилась рядом.

– Мам, а почему ты со мной не говоришь о мужчинах?

– Ну, не думаю, что я знаю об этом больше, чем вы с подружками уже смогли найти в интернете... – в горле немного запершило, а в голове зашумело.

– Это да, тут мне в пору тебе советы давать.

Катарина чуть не выронила тарелку, глубоко вдохнула и удивлённо посмотрела на дочь:

– Та-а-к, а вот с этого места давай поподробнее...

– Мам, я с тобой столько лет живу и ни разу не видела, чтобы ты с кем-то встречалась. Я имею в виду мужчин, и не по работе.

– От бабушки набралась таких гениальных идей?

– Нет, я сама смогла додуматься, не маленькая уже. И вообще, это очевидно всем, кроме тебя самой.

– Та-а-к, и ты вдруг подумала, что у тебя есть полное право давать мне советы и учить меня жизни? – Катарина поставила последнюю тарелку, закрыла кран и вытерла руки о полотенце.

– Ну, я, конечно, не так грубо хотела всё преподнести, но суть ты уловила...

– Ах вот как. Было очень мило поболтать с тобой на такие откровенные темы, но на этом всё. Надеюсь, что за прошедшие годы ты убедилась в том, что я уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения и иметь право на собственные ошибки.

– Мам, ты обиделась? Я не хотела тебя учить. Просто пыталась сказать, что не буду против того... буду рада, если ты познакомишь меня со своим...

Дальше Катарина ничего не слышала: шум в ушах достиг своего апогея, закружилась голова, а к горлу подступил ком.

– Мам, тебе плохо? Может, присядешь, а то побледнела так.

– Всё хорошо, я просто немного устала от нравоучений.

Ирма помогла маме добраться до дивана, принесла пару подушек и одеяло.

– Так хорошо?

– Просто отлично.

– Принести тебе попить?

– Не откажусь, а то что-то в горле пересохло.

Через пару минут Ирма уже резво неслась назад со стаканом сока:

– Вот держи, – и пока Катарина большими глотками утоляла внезапную жажду, девушка продолжила: – Мам, а хочешь, поговорим по душам?

– Ты не собираешься сдаваться, – скорее утвердила, чем переспросила Катарина, она хорошо знала свою дочь.

– Тебе уже лучше?

– Да, спасибо за заботу.

– Мам, а ты на меня действительно так сильно сердилась, когда я покрасила волосы в фиолетовый?

– Нет. Когда-нибудь и ты начнёшь замечать разницу между краской и тоником для волос.

– А когда сказала, что сделаю пирсинг в носу и увеличу грудь?

– Нет. У всех бывают временные помешательства, которые диктует мода.

– А почему тогда так кричала?

– Работа у меня такая: втолковывать умные мысли в глупую голову.

Весь их разговор был похож на допрос: всё быстро и лаконично, ни единой лишней секунды на раздумья.

– Мам, а у тебя есть секреты от меня?

– Конечно, есть.

– Мам, а как вы с папой познакомились? – тут же выпалила Ирма, пользуясь излишней откровенностью матери.

– Он меня на костре сжёг ещё в 1705-ом. Ну, не совсем чтобы он, а его предок, да и не совсем меня, а скорее мою прошлую «я». Я тогда ещё поклялась найти его и отомстить.

– Как романтично. А почему он выбрал сожжение, ведь есть много иных способов для убийства?

– Потому, что я – ведьма!

– Ты ведьма?!

– Кто ведьма? – задумчиво и немного испуганно переспросила Катарина, пытаясь уловить суть разговора, которая ускользала от неё как угорь.

– Ты. Ты сама только что мне сказала об этом.

– Я сказала? – разговор не клеился. Мысли путались. – Я не могла признаться в том, что не имеет смысла. Ведьмы бывают только в сказках, а мы в аду живём, где только черти водятся.

– Ты в этом уверена?

– Конечно, как и в том, что со мной что-то происходит, но не могу понять что именно.

– Не волнуйся мам, это всего лишь зелье. К тому же очень слабенькое, через пару минут всё вернётся на свои места.

– Какое ещё зелье?

– Зелье правды, я его утром сварила, – Ирма беззаботно махнула рукой и мило улыбнулась. Ну, прямо сущий ангел.

– А-а-а, – протянула мать, словно начинала понимать происходящее. – Всего лишь одно зелье, и чего я так переживаю? – а внутри закипала ярость.

– Ну, не совсем, не одно. Я ещё в стакан с твоим соком налила зелье возврата утраченных воспоминаний... чтоб наверняка. Ой, что-то я разговорчивая стала... – юная девушка виновато прикрыла рот ладонью.

– И чтоб наверняка меня забрали в психиатрическое отделение, ты сообщишь, что тоже ведьма?

– Угу.

– Так, не будем впадать в крайности, – Катарина закрыла глаза и шумно втянула воздух в лёгкие. – Всех вылечат. Но только завтра, а сегодня мы пойдём спать. Утро вечера мудренее.

 

* * *  * * *  * * *

– Мам, ты спишь? М-а-а-м...

Катарина открыла покрасневшие глаза и уставилась в потолок. За прошедшую ночь ей так и не удалось поспать. Всё время снились кошмары: ведьмы, инквизиторы, котлы с зельями, какая-то хибара столетия XVIII-го... а хуже всего то, что она до сих пор ещё чувствовала безумную боль души, корчащейся в адском пламени.

«Творческие фантазии воспалённого мозга?»

Глаза заболели от белизны потолка, потому женщина прикрыла их ладонями и с надрывом в голосе проговорила:

– Ох, да чтобы мне остаток моей жизни видеть только ровные корни мандрагоры, конечно сплю!

Катарина на мгновение задумалась: «К чему вдруг такие странные сравнения?»

– Во сне не разговаривают, – подвела итог Ирма и тут же продолжила свой монолог: – Хотя, разговаривают всё же порой, но не так чётко. Ну да ладно. Мамулечка моя дорогая, ты же знаешь, как я тебя люблю...

– Скажем так – я тебя знаю. А о любви мне что-то не хочется пока говорить.

– Хорошо, ведь есть масса других тем.

– Даже спрашивать боюсь.

– Не бойся. Поскорее приводи себя в порядок, потому, что я собираюсь пригласить тебя в кафе. Выходной как-никак.

 

Какое-то нехорошее предчувствие засело глубоко внутри и мешало дышать. Не успела Катарина проглотить кусок яичницы, как вопросы обрушились на неё бурной лавиной:

– Мам, а почему ты не хочешь верить в то, что ты ведьма?

– Мне нужны доказательства.

– А если я тебе их предоставлю, поверишь?

– Поживём, увидим.

– Мам, а попробуй сама наколдовать что-то. К примеру, денег побольше.

– Ирма, прекрати, пожалуйста. Я понимаю, что у тебя возраст такой, что нужно везде искать колдовство и мистику, но нет в реальности ни эльфов, ни гоблинов, ни магов, ни привидений.

– А откуда ты знаешь? У тебя есть доказательства?

Катарина заскрежетала зубами от бессилия. Её же, да собственными методами! Аппетит пропал, вести философские дискуссии о сверхъестественных способностях тоже не хотелось.

– Соку?

– Опять с воображаемыми зельями? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Ну, ты же не будешь бояться того, во что не веришь, правда? А мне нужно поделиться своими безумными мыслями с тем, кто хотя бы сделает вид, что не принимает меня за сумасшедшую.

И вот опять капканы сработали. Катарина поддалась:

– Ладно, давай поговорим.

– Мам, а давай я лучше покажу тебе, что я умею.

Катарина лишь молча вскинула бровь.

– Вот смотри! – воодушевлённая лёгкой победой, девушка закрыла глаза на мгновение, потом взмахнула руками, и в раковину потекла вода.

– Ну-у-у, беда не приходит одна, кран сорвало, – женщина собиралась встать из-за стола, но Ирма её остановила:

– Нет, мам, кран в порядке. Это я. Я заставила воду течь! – в глазах юной ведьмы заблестели искорки озорства и гордости, а напор воды понемногу уменьшался, пока не прекратился вовсе.

– Та-а-к, и этим ты хочешь сказать, что у тебя есть магические способности управлять водной стихией?

– Да, но это ещё не всё! – гордости не было предела. – Я могу вызвать дождь с грозой, а ещё могу менять цвет листьев в кронах, заставлять цветы распускаться, а из мёртвого дерева могу сделать живое!

Катарина сделала несколько глотков из высокого стакана, терпеливо обдумывая ситуацию. Потом рукой подала знак, что им лучше переместиться на диван. Разговор обещал быть долгим:

– Милая моя, не хотелось бы тебя огорчать, но листья меняли свой цвет ещё до твоего рождения, и будут его менять и после. В изменении погодных условий, как и в поломке техники, тоже нет никакой мистики.

– Почему ты так любишь всё усложнять? Просто прими это как должное. А доказательства я тебе ещё предоставлю. Ты лучше расскажи о своих способностях, что ты умеешь?

– Когда-то давно я владела стихией огня и совсем немного стихией воздуха. Могла заставить огонь разгореться с такой силой, что его адское пламя не угасало часами. А сила ветра могла поднимать в воздух предметы, тяжелее меня в несколько раз.

Катарина оторопело замолчала, пытаясь понять, откуда у неё такие больные фантазии, но Ирма не давала времени на осмысление и изо всех сил поддерживала разговор:

– Да, жаль. А если бы ты могла управлять водой, то с лёгкостью потушила бы огонь, и тебя не смогли бы сжечь.

– Нет никакой лёгкости в магии. Во избежание ошибок нужна концентрация.

– Мам, а почему ты просто не заставила огонь «отойти» от тебя, раз уж потушить не могла?

– Потому, что нужно уметь видеть и слушать, – продолжила нравоучения Катарина. – Когда у тебя связаны руки – колдовать довольно трудно. Надо без запинки читать заклинание и силой мысли воплощать его в реальность. Главное – не сбиваться. Иначе каждый раз придётся начинать всё заново, а в экстренных ситуациях второго шанса может и не быть вовсе.

Катарина словно погрузилась в гипнотический сон. Она ничего не боялась, более того, говорила с таким вдохновением, словно от этой речи зависела вся её дальнейшая жизнь:

– Если же ты свободна как ветер, то мысленно представляешь себе результат и взмахом руки довершаешь начатое, – она в порыве азарта раскинула руки в стороны и замерла. Раздался тихий хлопок, и по дому распространился едкий запах.

– Что-то горит? – женщина сразу же очнулась и бросилась к источнику дыма. На кухне в ярком пламени корчилось бедное полотенце. – Ну вот, теперь ещё и с электропроводкой проблемы возникли!

Не раздумывая, Катарина схватила частично обуглившийся кусок ткани рукой и, бросив его в мойку, открыла кран. Огонь зло зашипел, уступая свои владения под натиском воды, а в воздух поднялся пар, смешивавшийся с запахом дыма.

– Нет, мам, это не технические проблемы, это проявление твоей сущности.

– Хватит, милая, – у Катарины по телу пробежала мелкая дрожь, и затряслись руки. – Я в последнее время и так сама не своя, а ты только подливаешь масла в огонь.

– Я не подливаю! Неужели ты сама не видишь всех странностей, что окружают тебя?

– Например?

– Ты только что голыми руками брала пылающее полотенце, но на тебе нет ни единого ожога!

– Я была осторожна.

– А почему ты помнишь всё, что происходило с нашей страной, с нашим городом многие века назад, но путаешься в событиях своей настоящей жизни? Почему ты ни разу не задавалась вопросом, куда делся мой отец? Почему упрямо игнорируешь мистические проявления?

– Это, какие такие проявления?

– Хорошо. Помнишь, когда мы с тобой сильно поссорились пару дней назад? Я плакала – шёл дождь, а ты сердилась – и поднялся такой ураган, которого не видывал наш городок никогда ранее. Это наши способности проявились!

– Ох, милая. Тоже мне сравнение. Обычное совпадение.

– Один раз – совпадение, а постоянные совпадения, это уже навязчивая закономерность.

Катарина тяжело вздохнула. Она прекрасно знала, что переубедить Ирму у неё нет ни малейшего шанса. Но оставалась маленькая соломинка, за которую она всегда цеплялась в подобных случаях: дочь можно отвлечь от опасной темы, сменив обстановку:

– Ладно, мне нужно хорошенько подумать, а для этого мне просто необходимо спокойствие, – Ирма согласно кивнула, и мать продолжила «переводить стрелки»: – Как ты смотришь на то, чтобы закрепить наше временное перемирие поеданием мороженого?

И ловушка сработала. В одно мгновение дочь умчалась наряжаться, а Катарина могла вздохнуть спокойно. А так ли спокойно? В голове строились в ряд вопросы, которые она с таким рвением гнала от себя все эти годы. И это только начало дня, всего лишь десять часов утра. А, судя по всему, день обещал быть долгим.

 

[1] Каркасная конструкция из наклонных (под различным углом) балок. Эти балки видны с наружной стороны дома.

[2] В древности – защитник города, (нем.), впоследствии – горожанин, гражданин.

-1-

Опубликовано: 18.02.2016   10:50